В случае с Ираном, как это часто бывает, нельзя говорить о киноиндустрии, в рамках которой время от времени производятся шедевры, потому что общий уровень картин очень высокий. Большинство иранских фильмов, а их в год производится до 90 наименований – сравнимо с Россией, не известны за пределами своей родины. Всё-таки иранский кинематограф, который знают во всём мире, - это несколько ярких авторов, которые в чём-то похожи друг на друга, но при этом остаются совершенно самостоятельными творческими единицами.

Попробуем, перед разговором о каждом из них, понять, почему к ним, иранцам, так присматривается вся кинематографическая общественность, почему иранское кино – один флагманов мирового кинопроцесса. Вот несколько черт, которые относятся ко всем режиссёрам, о которых пойдёт речь ниже.

Кадр из фильма «Где дом друга?» (режиссёр Аббас Киаростами)

Иранское кино не боится быть сентиментальным. Там, где европейцы постесняются обнаруживать эмоции или просто не поверят в большие, высокие чувства, скупо покажут страдание и сострадание, иранцы пойдут до самого конца. Дальше уже будут вариации. Кипящие страсти могут быть выражены через красноречивое молчание героев и отразиться только в их глазах. Могут быть целиком озвучены в яростных, динамичных диалогах. Могут стать поводом для развёрнутых, неторопливых метафор. Грусть и радость здесь всегда глубоки и просты в одно и то же время.

Иранское кино остросоциально, политизировано, но при этом совершенно универсально. Иначе говоря, это не экзотические проблемы отдельно взятой страны, а конфликты, понятные любому человеку, живущему хоть к востоку от Ирана, хоть к западу. Философский взгляд на действительность, присущий мастерам иранского кино, превращает любые локальные проблемы в универсальные, и делается это, во многом, за счёт того, что это всегда истории локальные, портреты самых обычных, «маленьких» людей, которые стараются выжить в непростом мире. Часто эти люди маленькие в прямом смысле: герои многих иранских картин – дети. Все радости и страдания у обычных людей любой страны очень похожи, поэтому сюжеты иранского кино понятны в любой точке земного шара, хотя есть здесь и национальная специфика. Например, это касается ограничения прав женщины в исламском обществе: все крупные фигуры иранского кино успели застать свою страну до середины 70-х, и они до сих пор болезненно переживают смену идеологической парадигмы. С другой стороны, очевидно, что современный Иран значительно смягчил свои писанные и неписанные законы. Это ведёт к тому, что конфликты становятся более сложными, но и, опять же, более универсальными, и женщина с покрытой головой во многих ситуациях ведёт себя практически так же, как классическая американская блондинка.

Кадр из фильма «Вкус вишни» (режиссёр Аббас Киаростами)

Иранское кино сочетает в себе игровое и документальное начала. Оно переработало эстетику неореалистов, поэтику французского, русского, японского кино, это вообще кино людей, которые смотрели много хороших фильмов и серьёзно думали о них. Это кино, которому нужно дыхание настоящих улиц, реальные люди в выдуманных специально для них ситуациях ведут себя естественно и непринуждённо. Режиссёр открыто разговаривает с ними, они рассказывают о своей жизни, жалуются камере на несправедливости, делятся с ней своими маленькими радостями. Мы часто слышим из уст героев названия знакомых европейских фильмов или угадываем в очередной сцене реверанс в адрес какого-нибудь великого художника кино, но здесь нет эпигонства. Иранские авторы твёрдо стоят на земле, они помнят, кто они и откуда, все они – подлинные патриоты, готовые не раз доказывали, что готовы отдать жизнь за свой народ. Но это не мешает им ценить всё то, что накопила мировая культура, в середине которой они находятся.

Наконец, иранское кино оптимистично. Несмотря на то, что герои фильмов часто испытывают огромные трудности, гибнут, отчаиваются, их постигает тотальный крах, в самих фильмах всегда содержится надежда на то, что это пройдёт, а победит – жизнь. Победят разум, глубокие чувства, справедливость. Не сейчас, так потом, потому что иначе и быть не может. Это надежды в иранском кино значительно больше, чем во многих западных фильмах с хэппи-эндами.

Теперь – те, чьи имена необходимо знать, когда речь идёт об иранском кино.

Кадр из фильма «Копия верна» (режиссёр Аббас Киаростами)

Аббас Киаростами

Старейшина иранского кино – сегодня ему 75 лет, и он по-прежнему остаётся одним из главных режиссёров мира, хотя последние его картины вызвали неоднозначную реакцию публики. Он начал работать в кино незадолго до исламской революции 1979 года и продолжил создавать фильмы при новом режиме. При этом он создал достаточное количество заказных работ, например, научно-популярных пропагандистских фильмов для внутреннего пользования, но на Западе стал известен совсем другими картинами.

Пик своего творчества Киаростами пережил в 90-е годы. Его фильм «Сквозь оливы» попал в конкурс Каннского МКФ и был его фаворитом, а следующая картина, «Вкус вишни» («Вкус черешни»), получила «Золотую пальмовую ветвь» - первую для иранского кинематографа. С этого момента все картины Киаростами оказывались на крупных фестивалях, в основном, на Каннском, а режиссёр получил всемирную известность. У него есть как работы относительно традиционные по форме, так и экспериментальные. Так, фильм «Десять» - это снятые в документальной стилистике диалоги с людьми, севшими в машину и во время перемещения по Тегерану рассказывающими о своих проблемах. А фильм «Пять» - посвящение Ясудзиро Одзу, выполненное почти в видеоартовой манере: пять длинных сцен природы, снятых каждая одним кадром и одним планом.

С 2010 года Аббас Киаростами снимает фильмы за пределами Ирана. «Копия верна» создан в Италии при участии Ирана, Франции и Бельгии, «Как влюблённый» - в Японии, тоже при участии Франции. В обоих в центре сюжета – любовь и трагизм и парадоксальность человеческой жизни, оба были в конкурсе Канн. В последние годы Киаростами много участвовал в международных киноальманахах. Ближайший его проект будет, как анонсируется, в США.

Трейлер фильма «Как влюблённый»

Мохсен Махмальбаф

Младший коллега Аббаса Киаростами (Махмальбафу ещё нет 60 лет), тем не менее, был у истоков иранской «волны», которая и стала мировым брендом. Первые свои фильмы он снял уже после иранской революции, а до этого был ортодоксальным исламским революционером, сидел в тюрьме, участвовал в исламских акциях. В 80-е годы снимал социальное кино о человеческих пороках, которые до сих пор не побеждены исламом, но постепенно стал всё больше внимания уделять поэтическому кинематографу, и с 90-х годов работает в этом направлении. Его «Салям, синема!» и «Миг невинности» - синефильские работы, отсылающие к метакино Федерико Феллини. Это уже кино не радикального исламиста, а человека, глубоко переживающего философию ислама, его красоту и возвышенность, которые много веков вдохновляли поэтов разных стран и культур. В середине 90-х Махмальбаф занимается педагогикой, активно вовлекает в кинематограф всю свою семью, его жена и дети – режиссёры, операторы, продюсеры, члены семьи помогают друг другу снимать кино, и плоды коллективного творчества часто оказываются на престижных фестивалях мира. «Тишина», «Кандагар», «Sex и философия», «Крик муравьёв» становились крупными событиями кинематографической жизни.

С 2005 года Махмальбаф уезжает из Ирана и снимает кино в других странах, хотя и прежде делал это. В 2014 году вышла его картина «Президент», которую кто-то считает политической, хотя по форме она больше напоминает притчу о человеке, который получил возможность увидеть чужими глазами всю свою жизнь и выстрадать те страдания, которые он приносил другим людям. Фильм снят в Грузии, и гуманизм Махмальбафа вполне созвучен гуманизму грузинского кино, его вниманию к людям и стремлению к гармонии с природой, которое у Махмальбафа и здесь выражено очень ярко.

Кадр из фильма «Миг невинности» (режиссёр Мохсен Махмальбаф)

Джафар Панахи

В сравнении со своими упомянутыми выше старшими (но не сильно) коллегами Панахи снял не так много картин. Зато каждая из них становилась событием. У него нет проходных работ, каждая – произведение искусства, которое вызывает бурную реакцию мировой публики. Уже дебютный фильм «Белый шар» (сценарий помог написать Киаростами) получил приз за лучший дебют в Каннах, потом был «Золотой леопард» за «Зеркало», а через пять лет Панахи получил «Золотого льва» за фильм «Круг». С этого момента главной темой фильмов Панахи стала борьба женщин Ирана за равные права с мужчинами. Героини его картин отказываются выходить замуж за братьев умерших мужей, пытаются управлять ресторанами, пытаются ходить на стадионы и болеть за любимую футбольную команду, для чего им приходится переодеваться в мужчин.

В 2010 году иранские власти сначала арестовали Панахи, а потом заменили тюремное заключение на домашний арест, который ещё через некоторое время заменили на подписку о невыезде. Ему также была запрещена любая творческая деятельность, включая съёмки кино. Однако Панахи продолжил снимать. Сначала это был фильм о том, какой фильм он хотел бы снять. Потом фильм о том, как Панахи мечтает о съёмках фильма. А в фильме «Такси» Панахи сел за руль и поехал по Тегерану, записывая свои беседы с людьми, - вполне в духе своего учителя Киаростами. За эту картину Панахи получил «Золотого медведя» в Берлине и упрочил свой статус одного из самых интересных современных авторов.

Трейлер фильма «Такси»

Маджид Маджиди

Главный певец иранской детворы Маджид Маджиди не кажется антиподом Панахи, хотя у него никогда не было конфликтов с иранскими властями, и за эту лояльность его, как говорят, игнорировали многие европейские кинофестивали. Бедные, измученные, часто искалеченные дети бедняков у Маджиди вполне рифмуются с ребятами из картин Панахи, но для них всё это было, как бы сказали у нас, крестом, который надо нести благородно и честно. Маджиди – человек верующий, для него непрофессиональные актёры, ребята, которых он снимает в каждом своём фильме, - это символы невинности, чистоты, добра, которое пробивается сквозь тьму – не к окружающим, а к тем, кто сидит по ту сторону экрана. Детей у Маджиди заставляют заниматься контрабандой в рабстве, они крадут оружие, лгут. Маджиди может сделать главного героя слепым, может подвергнуть его тягчайшим соблазнам. Последние десять лет Маджиди снимает мало, хотя ему нет ещё и шестидесяти лет.

Кадр из фильма «Дети небес» (режиссёр Маджид Маджиди)

Асгар Фархади

Звезда Фархади взлетела относительно незаметно – на фоне титанов иранского кино он не слишком выделялся, и когда фильм «Танцуя в пыли» участвовал в ММКФ в 2003 году, никто не предполагал, что имя Фархади меньше, чем через десять лет, узнают даже те, кто никогда не слышал о других иранцах. «Развод Надера и Симин» оказался едва ли не самым громким фильмом 2011 года. Получив «Золотого медведя» в Берлине, фильм торжественно прошествовал по фестивалям всего мира, собрав десятки призов, и увенчал всё это «Оскаром» за лучший фильм на иностранном языке. Всё потому, что Фархади создал универсальную историю: жена хочет уехать из страны, а муж хочет остаться, чтобы ухаживать за отцом. Поэтому они подают на развод, и каждого из них затягивает в водоворот житейских проблем, которые им приходится решать уже по отдельности. Следующий свой фильм, «Прошлое» («Секреты прошлого»), Фархади снял во Франции, и здесь тоже есть тема развода и сопутствующих проблем. Но даже участие в фильме французской звезды Беренис Бежо не помогло ему снискать лавров «Развода Надера и Симин» - фильм даже во Франции не получил ни одного «Сезара», хотя в Каннах Бежо наградили за лучшую женскую роль.

Трейлер фильма «Развод Надера и Симин»

Этими авторами иранское кино, конечно, не ограничивается. Фильмов снимается много, у них есть свои преданные поклонники, в России иранскому кино посвящено немало форумов, иранские картины часто можно встретить на наших фестивалях. Мы предложили здесь только нескольких авторов, с которых стоит начать знакомство с миром иранского киноискусства, чтобы влюбиться в него и продолжать эти отношения как можно дольше.

Садовник