Резо Гигинеишвили: «Заложники - все, кто живёт в несвободе»

Иван Кудрявцев

Резо, во-первых, хотел бы ещё раз поздравить с победой на «Кинотавре» (приз за лучшую режиссуру и операторскую работу). И это первая серьёзная, глубокая картина в карьере. Какой-то серьёзный карьерный твист происходит в твоём собственном карьерном сюжете. Почему ты сразу взялся за такую острую, болезненную, в том числе, для твоего народа, тему?

Резо Гигинеишвили

Я думаю, что это всё не сразу. Я вспоминаю, как мама моя и мама одного из угонщиков шептались на кухне. Это был 87-й год. Этой женщине не говорили уже пятый или шестой год, расстрелян ли он. Приходили какие-то люди и говорили, что, может быть, он в какой-то спецколонии, по всему Союзу они ездили за своей иллюзией найти сына. Конечно, все анализировали и понимали, что этого не может быть, но никто не мог матери сказать правду. Может быть, эта надежда её и сохранила. Тема актуальна в Грузии до сих пор. Я думаю, что она вместе со мной росла, созревала во мне. И в какой-то момент всё сошлось.

Иван Кудрявцев

Эта тема сейчас продолжает обсуждаться?

Резо Гигинеишвили

Безусловно, потому что выросло 3-4 поколения людей, которые по-разному смотрят. Знаете, история настолько обросла уже мифами и легендами, а во время гражданской войны сгорели материалы дела… Мне были доступны, когда я работал над картиной, только протоколы допросов, но это не весь объём… Я думаю, что это уже некий миф. И как раз для нас, авторов, было очень важно выслушать людей, которые как-то связаны с этой трагедией. И это не журналистское расследование, это художественная картина.

Иван Кудрявцев

Заложники — это кто?

Резо Гигинеишвили

Я обращаюсь в прошлое, чтобы самому понять, почему я заложник определённых своих страхов, что для меня свобода, как я её формулирую. Заложники — это все те, кто жили в условиях несвободы при советской власти.

Иван Кудрявцев

Это не кино ли о том, что путь к свободе невозможен через преступление?

Резо Гигинеишвили

Вы знаете, можно трактовать совершенно по-разному. Вот мы были, например, сейчас на фестивале в Америке и там великие мастера и мои кумиры, такие как Алехандро Гонсалес Иньярриту, знакомый аудитории по «Бёрдмэну», Френсис Форд Коппола говорят про твой фильм, а ты совершенно не подозревал, что так можно трактовать картину.

Иван Кудрявцев

А что из трактовок удивило?

Резо Гигинеишвили

Иньярриту высказал новый взгляд на мою картину. Он сказал, что мир 30 лет назад был таким, и когда тебе кажется, что ты принимаешь решение, на самом деле оно давно за тебя принято кем-то. И в этом драма.

Иван Кудрявцев

Понятно, что это — очень ценная ретроспектива в ту эпоху — мы смотрим в неё, но ведь мы смотрим в неё как в зеркало, мы что-то должны понять про сегодняшний день.

Резо Гигинеишвили

Любой анализ важен. Нужно мыслить, дискутировать, спорить. Я бы не хотел быть моралистом и навязывать трактовки. Это дело зрителя, который, уверен, придёт в кино. Для меня очень важно, чтобы мы понимали, что искусственные ограничения могут привести к большой трагедии. Это для меня. И что мир хрупкий и не нужно ещё подначивать всех на идиотские поступки, простите мне это слово.

Иван Кудрявцев

Понятно, что от той истории сведения сохранились в любом случае неполные, обрывочные. Тем сложнее и опаснее, наверное, интереснее вызов, который стоит перед командой, когда вы собираете материал для этой истории. По каким крупицам вы собирали для себя это пазл? Перечислите.

Резо Гигинеишвили

Вы же прекрасно понимаете, что такое индустрия. Особенно, когда ты воссоздаёшь эпоху, она должна быть достоверной. Мы находили списанные ткани, из которых шили одежду. Ткани того времени, чтобы это было максимально подлинное в кадре. Мы с вами не живём в Голливуде, где ты можешь зайти в реквизиторский цех и достать всё, что тебе надо. Поэтому, конечно, это такая ювелирная работа группы идеалистов, которые мне помогали.

Иван Кудрявцев

Всё-таки хотелось, чтобы вы перечислили источники, которыми вы пользовались. Сколько бы много их ни было.

Резо Гигинеишвили

наете, мы готовили картину лет семь. Два года у нас заняло изучение определённых материалов, протоколов допросов, архивов. Мы записали более 200 интервью. И нужно отметить, что даже не только участники или очевидцы трагедии, но простые люди, которые жили в то время, чтобы понять, как они жили. Дальше уже был написан сценарий, писался он два года — 500 вариантов сценария! И дальше уже снималась картина два года.

Иван Кудрявцев

После того, как вы прошли этот путь с командой фильма «Заложники», за что теперь нестрашно взяться?

Резо Гигинеишвили

Не дай Б-г, чтобы не было нестрашно. Тебе должно быть всегда страшно, и вот преодоление, с каждым шагом ощущение, что ты, быть может, двигаешься к цели, которую ты наметил, с твоими единомышленниками — это и есть тот процесс, тот адреналин, за который я люблю кино. Поэтому должно быть страшно.