«Индустрия кино»: как создавался сериал «Жизнь и судьба»

Я думаю, что все участники, я имею в виду актёров и съёмочную группу, были в едином порыве. Потому что всё равно отдать долг, фактически поучаствовать в этих событиях – это, конечно, дорогого стоит. Я сейчас ориентируюсь на роман, в основном, и на то ощущение, которое у меня было от съёмок. В хорошем смысле рубец в душе остался у меня от романа. Потому что сочетание несочетаемого, которое возникает в романе, для меня явилось таким откровением».

Мне там показалась любопытной фигура Грекова, такого защитника дома. Там вскользь было сказано, что он, в общем, непонятно было, откуда он был родом, и я придумал его биографию, что он из раскулаченных. И неоднозначная получилась фигура. Я постарался для себя понять в романе, что, в общем, в нём главное. Там каждый командир в сталинградском сражении, за ним неизменно следует его прошлое. Его семья, его связи, его влюблённости, его ненависть к чему-нибудь. Там они меньше раскрываются в боях, а - в тех отступлениях, которые следуют, когда автор рассказывает про героя".

Патриотизм, который сейчас замусолен донельзя, мы же его воспринимаем только как победу «наших» над «ненашими». А патриотическое кино - это ведь кино, в котором мы просто любим тех людей, о которых рассказываем".

Зритель экранизации этого романа – это всё-таки зритель с мало-мальским образованием. То есть темы, проблемы, которые человека волнуют, должны быть не совсем на уровне инстинктов, скажем так. Наверное, это, знаете, как дорогое хорошее вино. В общем-то, наверное, оно не всем доступно".

Я так всё придирчиво смотрю: будут это смотреть или не будут. Нынешний зритель… Чёрт его знает – как его заставить посмотреть серьёзную вещь, где нет бессмысленной стрельбы, кучи трупов, кровищи. В нашем фильме этого нет".